На протяжении 1991-2012 годов промышленность Казахстана развивалась инерционно , что проявилось в стабильно-затухающей динамике роста ее сырьевой составляющей. Несмотря на неоднократные попытки реструктуризации промышленности (СИИР 1 и ГПФИИР 2 ) правительству не удалось переломить тенденцию инерционного увеличения доли горнодобывающих отраслей в ее структуре. Похоже, это его не особо беспокоит, поскольку по официальному заявлению с вводом в проектную мощность месторождения Кашаган удастся достичь 7 процентного роста ВВП. Именно фактическая нацеленность на рост экономики, а не на ее развитие обусловливает инерционность структурных процессов не только в промышленности, но и в экономике в целом. Итак, в Казахстане наблюдается инерционная индустриализация, закрепляющая сырьевую специализацию экономики, и этот тезис мы обоснуем в кратком аналитическом докладе.
Первые наглядные признаки можно видеть в динамике изменения ВВП, который, являясь агрегированным показателем производства, в своем структурном срезе отражает результат производственной деятельности всех резидентов страны в (рисунок 1). Два сегмента ВВП за 2012 год дают пищу для размышлений. Во-первых, на долю сельского хозяйства приходится 4,1% ВВП, но при этом на селе проживало более 45% общей численности населения страны. Это является свидетельством низкой производительности труда в отрасли, соответственно, низких первичных доходов сельского населения.
На протяжении 1991-2012 годов промышленность Казахстана развивалась инерционно , что проявилось в стабильно-затухающей динамике роста ее сырьевой составляющей. Несмотря на неоднократные попытки реструктуризации промышленности (СИИР 1 и ГПФИИР 2 ) правительству не удалось переломить тенденцию инерционного увеличения доли горнодобывающих отраслей в ее структуре. Похоже, это его не особо беспокоит, поскольку по официальному заявлению с вводом в проектную мощность месторождения Кашаган удастся достичь 7 процентного роста ВВП. Именно фактическая нацеленность на рост экономики, а не на ее развитие обусловливает инерционность структурных процессов не только в промышленности, но и в экономике в целом. Итак, в Казахстане наблюдается инерционная индустриализация, закрепляющая сырьевую специализацию экономики, и этот тезис мы обоснуем в кратком аналитическом докладе. Первые наглядные признаки можно видеть в динамике изменения ВВП, который, являясь агрегированным показателем производства, в своем структурном срезе отражает результат производственной деятельности всех резидентов страны в (рисунок 1). Два сегмента ВВП за 2012 год дают пищу для размышлений. Во-первых, на долю сельского хозяйства приходится 4,1% ВВП, но при этом на селе проживало более 45% общей численности населения страны. Это является свидетельством низкой производительности труда в отрасли, соответственно, низких первичных доходов сельского населения.
Во-вторых, чрезмерно высокая доля сегмента «услуги», превышающая 50%, свидетельствует о развитии секторов, производящих неторгуемые товары и услуги, т.е. не выходящие на внешний рынок. Это является характерным признаком «голландской болезни».
Рисунок 1 - Структура ВВП Казахстана за 1990-2012 годы.
Структура промышленности позволяет понять важные тенденции, наблюдающиеся в экономике. Так, начиная со второй половины 1990-х годов темпы развития двух сегментов промышленности (горнодобывающей и обрабатывающей) имели различные скорости, а на протяжении всего периода – разную направленность (рисунок 2). До 1994 года в обрабатывающей промышленности произошло резкое падение выпуска, что было не только результатом разрыва технологических связей, но и ликвидации приватизированных предприятий. Далее падение продолжалось, но по затухающей динамике, и уровень производства в обрабатывающей промышленности до сих пор не достиг объемов выпуска 1990 года. За 1990-2012 годы в структуре промышленности доля обрабатывающего сегмента снизилась почти в 3 раза (с 87% до 31,7%). Следует отметить, что удельный вес продукции машиностроения и металлообработки снизился в 5,5 раз, химической и нефтехимической промышленности – в 7 раз, а легкой промышленности - в более чем 50 раз. За тот же период произошел более чем 8-ми кратный рост в горнодобывающей промышленности (с 7,8% до 63,9%). В 2012 году в структуре горнодобывающей промышленности Казахстана на долю нефтегазового сектора приходилось 85,5%, что отражает не только реальное доминирование «стратегической» отрасли, в которой высокая концентрация крупных предприятий преимущественно иностранного происхождения, но и природу роста ВВП. Таким образом, две базовые группы отраслей промышленности внесли разные по масштабу вклады в развитие экономики страны.
Рисунок 2 - Структура промышленности Казахстана за 1991-2012 годы.
Расчеты, выполненные автором на основе данных прогноза социальноэкономического развития Казахстана на 2013-2017 годы показывают, что к концу периода доля горнодобывающей и обрабатывающей промышленности составит соответственно 60% и 34% [3]. Это означает, что правительство прогнозирует снижение горнодобывающей отрасли к уровню 2012 года на 4 процентных пунктов, и напротив, ожидает увеличение доли обрабатывающей на 3,5 процентных пункта. По нашим прогнозам позитивные изменения не произойдут, напротив сохранится инерционность в развитии промышленности. Ниже будут приведены ряд аргументов.
Большие надежды правительство возлагает на Карту индустриализации, в рамках которой за 2,5 года осуществления ГПФИИР, по официальным данным, запущено 389 проектов, на реализацию которых инвестировано 1,8 трлн. тенге, и создано 90 тыс. рабочих мест [4]. Вместе с тем, до сих пор отсутствует достоверная и доступная информация о вкладе Карты индустриализации в развитие промышленности. Расчеты автора показывают, что в общем объеме промышленного производства за 2011год доля объектов Карты индустриализации не превышала 3%, а по итогам 2012 года эта цифра может достигнуть 4% и в основном за счет вклада небольшого количества объектов горнодобывающей промышленности. Как видим, Карта индустриализации не создает предпосылки для позитивной реструктуризации промышленности.
Отставание конечного передела от масштабов развития сырьевой базы свидетельствует не только об узости внутреннего потребительского рынка, сколько о хронической проблеме неконкурентоспособности продукции обрабатывающих отраслей на внешних рынках. Мы убеждены, что экономические условия не способствуют развитию машиностроения, легкой и пищевой промышленности, химии и нефтехимии и других обрабатывающих отраслей. Промышленность Казахстана не может воспользоваться одним из преимуществ - значительными запасами полезных ископаемых для развития базовых отраслей: металлургии, химии, электроэнергетики и др. Также на переработку идет небольшая часть продукции сельского хозяйства.
Нам не известны данные об оптимальной или эффективной пропорции между отраслями экономики, в частности, между добывающими и обрабатывающими сегментами в рамках одной технологической цепочки. Однако пятикратное превышение добавленной стоимости металлургии над добавленной стоимостью машиностроения, или двукратное превышение доли сельского хозяйства в структуре ВВП над долей пищевой промышленности говорит о том, что в экономике максимально не используются возможности сырьевой базы, и в целом экономика развивается экстенсивно.
Структура экономики рассматривается и в других ракурсах – доли частного и государственного секторов, соотношения малого, среднего и крупного бизнеса . В этом аспекте показательна структура промышленности в разрезе компаний крупного, среднего и малого бизнеса, и отраслевая структура среднего бизнеса. Как известно, в развитых странах основой экономики являются компании среднего бизнеса. Так, в ЕС средние предприятия обеспечивают 18% от общей экономической добавленной стоимости и 17% от общей занятости, при этом их общее количество не превышает 1% от численности всех субъектов малого и среднего предпринимательства.
В Казахстане доля крупного бизнеса в структуре ВВП превышает 40% (в среднем за 2005-2009 годы – 43,2%) [5], и в этом «пироге» весомый кусок принадлежит нерезидентам, главным образом, иностранным компаниям и их собственникам. По данным Нацбанка Казахстана за 2000-2010 годы доля дивидендов и распределенной прибыли зарубежных отделений корпораций в общей сумме выплат нерезидентам (дебет) составила в среднем 68%, а в 2011 году достигла 70% (или $20 млрд.). Именно крупные компании привлекают абсолютно большую долю прямых иностранных инвестиций в экономику, о чем свидетельствует огромный и продолжающий расти валовый внешний долг корпораций (без банков). Что касается малого и среднего бизнеса, то они пока не способны позитивно повлиять на структуру промышленности, и их доля в общем объеме промышленной продукции за 2007-2011 годы составила в среднем 14,4%. Кроме того, они слабо интегрированы в сферу хозяйственной деятельности крупных компаний.
Существует много причин инерционности индустриализации, но среди них, на наш взгляд, наиболее существенную роль играют следующие.
Известно, что интенсивная добыча природных ресурсов запускает механизм, дающий преимущества двум внутренним подразделениям – добывающему сектору и сектору неторгуемых товаров (услуги, недвижимость) в ущерб обрабатывающим отраслям промышленности. В развивающихся странах чаще всего жертвой «голландской болезни» становятся сельское хозяйство и легкая промышленность. Негативные последствия «голландской болезни» известны и универсальны; они достаточно хорошо описаны в работах многих авторитетных ученых (например, [9]). Вкратце рассмотрим следующие характерные для Казахстана симптомы «голландской болезни».
Во-первых, при разработке месторождений углеводородного сырья страна получала и продолжает получать значительные доходы, что является одним из основных факторов ежегодного роста ВВП в среднем на 8,3% в течение 2001-2010 годов. Одновременно рос уровень доходов работников нефтегазового сектора, следовательно, повышался платежеспособный спрос населения. Поскольку темпы развития обрабатывающих отраслей значительно отставали от темпов роста доходов населения, то возник избыточный спрос на неторгуемые товары, которые нельзя импортировать в обмен на экспортируемое сырье. В ответ на избыточный спрос сектор услуг и строительства отреагировали повышением предложения продукции, и соответственно простимулировали приток рабочей силы из других отраслей, в основном рабочей силы высвобождающейся из обрабатывающих отраслей.
Во-вторых, даже при полном изъятии государством нефтяных доходов и справедливом их перераспределении между гражданами могут возникнуть проблемы региональной несбалансированности спроса и предложения продуктов. Поскольку, как отмечалось выше, в Казахстане интенсивно развивались отрасли, оказывающие услуги и выпускающие нетранспортабельные виды продукции, то рост спроса на неторгуемые товары привел к росту цен на них, при этом сократился выпуск торгуемых товаров.
В-третьих, стабильное сокращение производства торгуемого продукта и занятости в обрабатывающих отраслях означает возникновение убыточности и банкротства предприятий обрабатывающей промышленности и сельского хозяйства. Это приводит к структурной безработице, снижению доходов населения и другим социальным проблемам.
Все эти процессы в той или иной степени проявились в странах, богатых нефтью, газом и другими природными ресурсами, в частности, темпы их экономического развития были ниже, чем у стран, где запасы аналогичных ресурсов ограничены или отсутствуют. Нельзя сказать, что «ресурсное проклятие» неминуемый рок для стран богатых природными ресурсами. Известен опыт Норвегии, нашедшей уникальное и сложное решение, разделив экономику на два сектора: материковую и оффшорную, которые слабо взаимодействуют друг с другом, т.к. первая обращена в большей мере к внутреннему, а вторая – к внешнему рынку [10]. Казахстану целесообразно отказаться от бесперспективной стратегии «технологии в обмен на сырье» и внимательно присмотреться к опыту Норвегии.
В Казахстане нефтегазовый сектор продолжает развиваться чрезмерно интенсивно по сравнению с другими отраслями промышленности. Так, его доля в ВВП выросла с менее 1% в 1991 году до 16,7% в 2012 году, что создает предпосылки для «голландской болезни». Тенденции развития сырьевого сектора экономики, характер влияния масштабов производственной деятельности нефтеи газодобывающих компаний как на макроэкономическую среду, так и на микроэкономические факторы деятельности предприятий обрабатывающих отраслей дают веские основания для отказа от концепции, согласно которой «локомотивом» развития экономики является увеличение добычи углеводородов, в частности, в казахстанском секторе Каспийского моря. Рост добычи нефти на месторождениях шельфа до 150 млн. тонн в год и выше создаст серьезные препятствия развитию обрабатывающих отраслей и переведет «голландскую болезнь» в хроническую форму.
Одна из угроз «голландской болезни» заключается в том, что чрезмерный рост сырьевого сектора может привести к консервации технологической отсталости Казахстана, снизит рентабельность обрабатывающих отраслей промышленности и сориентирует их на производство инвестиционных товаров для сырьевых отраслей. Горнодобывающие компании, как правило, являются менее наукоемкими, чем компании обрабатывающих отраслей, и не требуют большого количества высококвалифицированной рабочей силы. Вместе с тем, нефтегазовый сектор, благодаря высокой доходности, отвлекает на себя значительные объемы ресурсов экономики и, соответственно, создает недостаток ресурсов для развития обрабатывающих отраслей промышленности. В частности, нефтедобывающие компании легко переманивают высококвалифицированные кадры из других отраслей и сфер деятельности. Так формируется еще один порочный круг: замедление технологического развития страны, консервация технологической отсталости и т.д.
Рисунок 3 – Структура внешней торговли Казахстана
Инерционность индустриализации отражается в структуре внешней торговли Казахстана, в первую очередь в структуре экспорта. Рисунок 3 иллюстрирует полное совпадение динамики роста горнодобывающей промышленности и экспорта, и прежде всего, внешнеторгового оборота с Россией. Следует подчеркнуть, что и в товарной структуре экспорта стран – членов ТС в третьи страны преобладают минеральные продукты (72,6% общего объема экспорта) и металлы и изделия из них (9,3%), при этом около 80% этих товаров продает на внешнем рынке Российская Федерация [11]. Напомним, что в 1985 году в структуре экспорта СССР доля сырья и продукции первичной переработки составляла 67,6%. Эту структуру унаследовала Россия. За период с 1992-2010 годы в структуре экспорта России доля минеральных продуктов, а также металлов, драгоценных камней и изделий из них выросла с 68,5% до 81,2% соответственно. Поскольку Россия является крупнейшим торговым партнером Казахстана, то характер развития ее промышленности оказывает существенное влияние на отечественную индустриализацию. Итак, при существующей структуре экспорта и импорта ТС, которая практически совпадает со структурой внешней торговли Казахстана не стоит надеяться на то, что торговые отношения в пределах ТС будет благоприятствовать реструктуризации промышленности Казахстана.
В 2011 году в структуре экспорта 77,6 % составляли минеральные продукты и 13,2 % - металлы и изделия из них. Иными словами, более 90% экспорта – сырье и продукты низкого передела, и это опасная тенденция. Так, в 2009 году в результате снижения мирового спроса на основные сырьевые и энергетические ресурсы обусловленного мировым экономическим кризисом, экспорт Казахстана сократился на 39%. В общем объеме экспорта также снизился и объем обработанной продукции, значительная часть которой – это товары промежуточного производства (сырьевые ресурсы, прошедшие первичную обработку и использующиеся в производстве товаров конечного потребления). В целом по мере закрепления существующей структуры внешней торговли растет угроза долгосрочному устойчивому развитию Казахстана.
Казахстан на общем рынке ТС покупает больше, чем продает. Продает в основном минеральное сырье (нефть, руды), покупает практически то же самое, но еще и продукцию обрабатывающей промышленности. Сложившаяся структура и интенсивность торговли между Казахстаном и Россией во многом обусловлена инерционным восстановлением хозяйственных связей в рамках бывшего СССР [12, с.19]. Конечно, за короткий период существования ТС нельзя делать однозначные выводы, но тенденции уже очевидны: продолжается сырьевая ориентация экономики Казахстана. Сохранение в структуре экспорта Казахстана в Россию высокой доли минерального сырья повышает вероятность того, что в рамках ТС будет реализована сырьевая интеграция Казахстана.
Некоторые авторы оптимистично утверждают, что углубление интеграционных процессов возможно за счет расширения взаимных поставок в рамках внутриотраслевой производственной кооперации, сопровождающихся модернизацией экономик стран-участниц [12, с.20]. Однако в структуре взаимной торговли стран ТС всего 19% составляют машины, оборудование и транспортные средства. При этом, согласно аналитической записке Секретариата ТС в наибольшей степени на рынок таможенного союза ориентирована обрабатывающая промышленность Республики Беларусь, но в меньшей – промышленность Казахстана и России.
Основываясь на вышеизложенное, мы приходим к выводу, что и экономика, и промышленность Казахстана нуждаются в реструктуризации. Такая масштабная задача, требующая огромных инвестиций, может быть решена при помощи системных мер инновационной, инвестиционной, внешнеэкономической, фискальной и денежно-кредитной политики. Каждая из них важна, но в данной работе мы выделяем внешнеэкономическую политику. Реструктуризация протекает эффективно, когда промышленные компании страны интегрируются в глобальные производственные системы не только как поставщики сырья и ресурсов, но и в качестве высокотехнологичных звеньев цепочки создания добавленных стоимостей. Как известно потоки ресурсов для развития экономики, соответственно, и для реструктуризации промышленности регулирует внешнеэкономическая политика. В частности, трансферт технологий, привлечение иностранных инвестиций, привлечение высококвалифицированных специалистов, а также импорт других факторов регулируются торговыми соглашениями.
Либерализация торговли и движения факторов производства на постсоветском пространстве, а также выработка общих правил торговоэкономического сотрудничества предпринимаются с 1994 года. Начиналось с заключения двусторонних соглашений о свободной торговле, затем был подписан многосторонний Договор о зоне свободной торговли (ЗСТ), которое полностью базируется на принципах и соглашениях ГАТТ/ВТО. В нем зафиксированы все существующие на сегодня изъятия из режима свободной торговли, а также содержатся положения о неприменении таможенных пошлин и неувеличении ставок пошлин для товаров, находящихся в изъятии из режима свободной торговли.
Создание ЕврАзЭС запланировано на 2015 год, после снятия множества спорных вопросов. Однако процесс экономической интеграции протекает медленно, и в этом, очевидно, есть своя объективная причина – отсутствие реальных экономических перспектив и конфликт долгосрочных стратегических целей стран-участниц. Хотя одной из целей формирования ЕЭП декларируется создание условий для стабильного развития структурной перестройки экономики стран-участниц, но пока еще отсутствуют общие принципы разработки странами-участницами не только непротиворечивых стратегий социально-экономического развития, но и промышленной политики. Мы считаем, что невозможно создание общей системы мер государственной поддержки приоритетных отраслей экономики, поскольку в условиях свободного рынка у каждой страны свои стратегические цели развития социальной сферы и экономики, которые зачастую входят в конфликт с целями стран – торговых партнеров. Хорошей иллюстрацией сказанному является социально-экономическое развитие ЕС, где правительства стран-участниц озабочены защитой собственных интересов, что делается завуалированно.
Может ли Казахстан в рамках ТС или ЕЭП осуществлять свою промышленную политику и обеспечить динамичное развитие обрабатывающих отраслей вопреки сильному неблагоприятному внешнему влиянию? Россия вступила в ВТО не одновременно с Казахстаном, как заявляли на самом высоком уровне, а раньше. Мы разделяем мнение экспертов считающих, что присоединение Казахстана к ВТО не повлияет на товарооборот с Россией, потому что вся двусторонняя торговля либерализована в рамках Соглашения о ЗСТ. Более того, считаем, что вступление Казахстана в ВТО не создаст существенных препятствий для продолжения инерционного развития промышленности, поскольку большая часть отечественного экспорта сырьевая, а минеральное сырье ввозится на мировой рынок беспошлинно. Внутренний рынок также широко открыт и либерализован, поэтому вступление страны в ВТО лишь де-юре оформит то, что существует фактически. Если же мы хотим реструктурировать промышленность, то потребуется внесение корректив во внешнеэкономическую политику, особенно в нормативную правовую основу ЕЭП. Кроме того, необходимо переосмыслить принципы и характер наших международных экономических отношений, в частности отношения с глобальными производственными системами (более известные как ТНК). Эти вопросы нуждаются в глубоком изучении.
Итак, несмотря на декларируемый государством значительный прогресс в стратегическом планировании и либерализации внешней торговли , нельзя делать вывод об их позитивном влиянии на индустриализацию. Обрабатывающая промышленность Казахстана не интегрирована в глобальные производственные системы, чего нельзя сказать о горнодобывающей промышленности, которая в значительной степени развивается под влиянием «внешних интересов» . Перелом в инерционной индустриализации возможен при условии политической воли к реструктуризации экономики, прежде всего промышленности – определяющей большинство тенденций долгосрочного социально-экономического и политического развития Казахстана. Можно изучить большое количество удачных практик развитых и развивающихся стран, которые в разные периоды эффективно решили задачу реструктуризации экономики или промышленности. Можно обобщить их опыт и разработать блестящую стратегию индустриализации или даже промышленную политику. Однако все останется только в мечтах у стратегов, если цели и приоритеты не найдут веру у предпринимателей, и, главное, если не позволят обществу использовать потенциал экономики себе во благо.
Структурная или промышленная политика могут быть нацелены на увеличение доли отрасли в структуре ВВП, повышение доли конечной продукции в объеме выпуска, повышение доли субъектов малого и среднего бизнеса в объеме конечной продукции и т.д. Однако, эти цели могут не дать важного эффекта – увеличение общественного благосостояния, как основы долгосрочного устойчивого развития человека. Поэтому главной целью реструктуризации должно быть повышение уровня жизни и занятости населения. Автор считает, что желательна такая реструктуризация, которая обеспечит [1]:
Список источников
