Стихия ослабила экономическую активность Японии в краткосрочном периоде, однако последующее восстановление создаст стимулы для роста экономики
Перерыв на отдых для сотрудниц Mitsumi Electric Company на окраине Токио.
На линии сборки радиоэлектроники такие короткие перерывы устраивались ежечасно.
1963 г. Фото: AP
До последнего времени Япония являлась второй экономикой мира по объему ВВП и занимала четвертое место в мировой торговле. Землетрясение Тохоку, цунами и катастрофа АЭС «Фукусима-1» привнесли свои коррективы в жизнь государства и населения. Но так ли страшны последствия? Ответ кроется в модели государства, ментальности домохозяйств и плановом способе управления экономикой.
Начиная с конца второй мировой войны, ни одно государство в мире никогда не добивалось таких удивительных результатов, как Япония в период 1950—1970-х годов. Страна, перенесшая поражение в войне, ядерные бомбардировки, оккупацию (до 1952 года), репарации (по Сан-Францискскому мирному договору 1 трлн 30 млрд иен), конфискацию зарубежных активов (на сумму 25 млрд долларов), демонтаж и изъятие промышленного оборудования, восстала как Феникс из пепла, и весь мир заговорил о «японском экономическом чуде».
Японский капитализм не является рыночной экономикой в классическом понимании. В 1950—1960-х годах правительство взяло на себя руководство экономикой через разработку и внедрение плановых и регулятивных документов. По словам американского экономиста Пола Кругмана, Япония имеет на мировых рынках отличительный имидж — корпорация Japan Inc. с централизованно управляемой экономикой.
Страна проводила политику стимулирования экспорта и сбережений. Японское правительство определяло стратегические направления и точки роста, на которых базировались усилия государства для занятия ниш мирового рынка. Компании приоритетных отраслей имели государственную поддержку, не заботились о рентабельности, а целенаправленно наращивали свою долю на мировом рынке, выдавливая иностранных конкурентов.
Экспорт товаров за период 1950—1979 годов вырос в 110 раз, причем в структуре экспорта вначале доминировала продукция легкой промышленности — в 1962 году 26% экспорта занимали текстиль и текстильные изделия, столько же приходилось на металлы, руду и продукцию из них. К 1979 году более половины экспорта уже составляла высокотехнологичная продукция (машины, оборудование, аппаратура, транспортное оборудование, приборы, инструменты, электроника). Причем Япония, имея небольшие запасы полезных ископаемых, становится одним из крупнейших экспортеров продуктов металлургии и продукции последующих переделов (около 40% экспорта) на мировой рынок.
Переход на Ямайскую валютную систему в конце 1970-х ускорил процесс глобализации, и координация макроэкономических политик промышленно развитых стран стала более тесной. К февралю 1985-го курс доллара достиг рекордно высокого уровня — он обменивался на 260 иен и на 3,3 дойчемарки. В сентябре 1985 года в Нью-Йорке в отеле Плаза было заключено соглашение министрами финансов США, Японии, Западной Германии, Франции и Великобритании о снижении курса доллара против валют данных государств. В итоге базовый арбитражный курс иены к доллару в 1986 году укрепился до 185 иен с 254 иен в 1985-м, а к 1989-му курс вообще составил 130 иен за 1 доллар. «Плазненское соглашение» имело широко идущие последствия в либерализации валютного курса. Многие экономисты сходятся во мнении, что именно оно оказалось ключевым для формирования «мыльного пузыря» в Японии.
Япония вступила в мировой экономический бум 1980-х. На этот период приходится расцвет экономики страны, выход ее на второе место в мире. В этот период становится популярной деловая литература на темы «бизнес по-японски», «менеджмент по-японски». В этот ряд можно поставить и еще одно японское «достижение» — «экономику мыльного пузыря», давшую науке пищу для исследований.
Годы постоянного роста (кроме 1974 года) к концу 1980-х укрепили веру в невозможность экономических катаклизмов, обеспечили работоспособность модели самоподдерживающегося роста и централизованного регулирования экономикой. Мягкая монетарная политика, рост благосостояния населения, возрастание роли Японии в мировых хозяйственных связях, стабильность политической системы и отсутствие социальных конфликтов привели к аккумуляции позитивного настроя касательно будущих перспектив. Ежегодное увеличение экономики за период 1980—1989 годов составило в среднем более 6%, тогда как в США — 3%, Великобритании — 2,5%.
В 1980-е была продолжена финансовая либерализация для стимулирования инвестиций, экспорта и роста экономики, увеличивая тем самым торговые профициты. Политика дешевых денег ускорила снижение процентных ставок для экономики: официальная учетная ставка Банка Японии снизилась с 7,25% в 1980 году до 2,5% в 1988-м, инфляция упала с 7,9% до 0,7%. Япония становится одной из богатейших экономик мира: в 1988 году балансовая стоимость основных средств (в ценах 1990 года) стала больше стоимости фиксированных активов США — 6 356,8 млрд долларов против 5 573 млрд.
Накопленные значительные финансовые ресурсы должны были найти себе применение. Компании и домохозяйства хотели максимально зарабатывать, поэтому ликвидность начала перемещаться в рисковые и спекулятивные виды деятельности — недвижимость и фондовый рынок. Нефинансовые компании и домохозяйства начали использовать леверидж для увеличения объема операций. Кредиты экономике, выданные местными банками, увеличились за 1980—1989 годы в 2 раза, тогда как объем промышленного производства вырос только в 1,7 раза в номинальном выражении. Если в 1970-м 43% кредитов приходилось на промышленность, то к концу 1989-го только 16,7%, тогда как доля финансового сектора, услуг, недвижимости и кредитования населения увеличилась с 24% в 1977 году до 51,6% в 1989-м.
Объем сделок с ценными бумагами был лавинообразным, росли цены всех фондовых активов, в 1989 году капитализация Токийской фондовой биржи превысила капитализацию самой крупной фондовой биржи в мире — Нью- Йоркской. Индекс Nikkei Stock Average за десятилетие вырос в 5,5 раза, а зимой 1989 года был пробит исторический рекорд в 39 000 пунктов, который впоследствии не был достигнут никогда.
Бум на фондовом рынке вовлекал все больше домохозяйств, которые хранили уже пятую часть своих финансовых активов в ценных бумагах (3,5 трлн долларов), что было больше рыночной капитализации Нью-Йоркской фондовой биржи (в 1990-м — 2,7 трлн долларов). Активность фондового рынка способствовала росту до спекулятивного уровня коэффициента P/E (цена/прибыль): к концу 1980-х мультипликатор приблизился к 70,6 для компаний первой секции Токийской фондовой биржи, а по компаниям второй секции — 58,5. Такие заоблачные уровни не могли себе представить брокеры США, Великобритании и Гонконга, на биржах которых максимальный уровень в то время доходил до 20—30 пунктов. В воздухе витала эйфория. Уникальная финансовая система Японии, которая базировалась на росте и цене активов, а не эффективности, как во всем остальном мире, где это считается нормой, пожинала плоды триумфа.
На рынке недвижимости пузырь надувался более быстрыми темпами. Цены на недвижимость в Японии были высокими даже до бума. Компании, банки и домохозяйства стали увеличивать объем приобретения земли и недвижимости в спекулятивных целях. Цены на недвижимость сделали гигантский скачок. В литературе, посвященной Японии, есть хрестоматийное сравнение эпохи «мыльного пузыря»: земля под Императорским дворцом в Токио стоила больше, чем вся земля в штате Калифорния. Пик цен пришелся на 1991 год, когда цены во всех городах выросли в 66,5 раза по отношению к 1955-му, а индекс цены на землю под жилье в шести крупнейших городах составил 20975%.
К 1989 году цены акций и недвижимости росли в отрыве от их реальной доходности и стоимости. Экономика была перегрета. В то же время значительный объем кредитов не был обеспечен реальными залогами, кроме того, большая часть кредитов имела недвижимость и фондовые активы в качестве залога, стоимость которых также была заоблачной. Чтобы немного выпустить пар, Банк Японии повышает официальную учетную ставку с 2,5% до 4,25%. Ответ рынка не заставил себя ждать: курсы акций начали лавинообразный спад и к концу 1990-го Nikkei Stock Average составил только 61% от пика 1989-го, почти в 2 раза снизился мультипликатор P/E и упало количество сделок, совершаемых в день на фондовой бирже по акциям «голубых фишек».
Однако рынок недвижимости все равно рос, цены увеличивались вплоть до пика 1991 года. Сдувание пузыря стартовало, когда инвесторы поняли, что они набрали столько кредитов, что уже не в состоянии расплатиться с банками — ни доход от перепродажи, ни взимаемая арендная плата не могли покрыть задолженности. На рынке происходит массовый сброс тысяч квадратных метров жилья и земли и, соответственно, падение цен. К 2004 году цены на землю в шести крупных городах составили четверть цены от уровня пикового 1991-го, а цена земли под коммерческую недвижимость снизилась за этот период в 7,6 раза.
Крах первым настиг компании, активно занимавшиеся спекуляциями на фондовом рынке, затем под удар попали крупные риелторские компании, которые использовали кредитное плечо, затем пострадали строительные компании. Уровень чистого дохода предприятий (за исключением финансовых организаций) в 1989 году достиг пика в 39,3 трлн иен, однако коллапс подтолкнул к фиксации убытков и снижению суммарной прибыли: в 1990-м по сравнению с 1989-м снижение составило 2,7 трлн иен, в 1991-м — 3,2 трлн иен, в 1992-м — 8,755 трлн иен, а в 1993-м почти 3 трлн иен. Уровень пика 1989 года был достигнут только в 2000-м. В стране началась череда банкротств, которые оставляли неоплаченными значительные суммы долгов: в 1990 году объявили себя банкротами около 6,5 тыс. компаний, оставившие долгов на 1,9 трлн иен, в 1992-м — более 14 тыс. компаний с неоплаченными обязательствами 7,6 трлн иен.
Трудное финансовое положение стало причиной появления проблемных кредитов. Сумма таких займов из года в год варьировалась, и к концу 1990-х Банк Японии подтвердил общий объем плохих кредитов начиная с 1992-го в сумме 70 трлн иен, в том числе просроченных кредитов на сумму 4 трлн иен. Росли резервы банков по «плохим кредитам», причем только за три года (1991—1994) эта сумма выросла с 24,8 до 56,6 млрд долларов, а прибыль банков с 1992-го по 1996-й упала в 9 раз!
На уровне национальных счетов сдувание пузыря отразилось только через несколько лет, что дало повод говорить о периоде «потерянного десятилетия». Хотя экономика имела хорошие темпы до 1992 года, в 1993-м рост уже составил 0,8%.
После сдутия пузыря власти по-прежнему продолжают проводить ослабленную политику и наращивание государственных расходов. Для поддержки банков и решения вопросов с проблемными бизнесами с 1992 года было вложено 16 трлн иен госсредств. Наращивание госрасходов способствует росту долгосрочного государственного долга в 1996 фискальном году до 88% от ВВП, уровень которого стал самым высоким среди промышленно развитых стран.
Официальная учетная ставка в 1995—2000 годах составляла 0,5%. Но ослабление монетарной политики не смогло обеспечить роста объема кредитов, инвестиций и частного потребления. Зато этим воспользовались инвесторы и спекулянты со всего мира — получает известность yen carry trade, когда кредиты брали под низкие ставки в иенах и вывозили за рубеж в страны с высокими процентными ставками. Инвестиционные и финансовые компании, банки, хеджевые фонды и правительства зарубежных государств начали занимать в иенах под низкие процентные ставки.
Разница ставки по иеновым кредитам с 12-месячным LIBOR в 1999 году доходила до 5%.
Действия правительства и Банка Японии имели краткосрочный результат: в 1994 году ВВП вырос на 1,2%, в 1995-м — на 1,9%, а в 1996-м уже на 2,6%, уровень инфляции в эти годы менялся от 0,6% до дефляции в 0,1%.
Начавшаяся реформа кабинета Хашимото «Биг Бэнг финансовой системы» по либерализации финансового рынка в 1997-м проходила параллельно с накачкой зомби-фирм, на депозиты и требования банков к которым распространялась полная правительственная гарантия вплоть до марта 2001-го. Правительство продолжало манипулировать правилами по финансовой отчетности банков в политических целях. Однако больших результатов эти действия не дали, и финансовый сектор не стал мультипликатором роста: доля валовой добавленной стоимости финансового сектора в ВВП увеличилась за 1997—2003 годы только на 1% — до 6,8%.
Небольшие темпы роста восстановления были омрачены Азиатским кризисом летом 1997-го. Бурный рост инвестиций, который финансировался иностранным капиталом, в основном японским, и увеличением заимствований, способствовал высокому росту экономик. Ситуация в Таиланде, Малайзии и Индонезии зеркально повторила пузырь недвижимости в Японии. Лопнувший пузырь в Японии заставил банки и компании начать экспансию в сопредельные страны региона, которые являлись естественной сферой влияния страны. Треть всех прямых инвестиций Японии в 1996—1997-х направлялись в Азию. За эти два года японские банки и компании вложили в азиатские страны 2,4 трлн иен в виде прямых и портфельных инвестиций. Половина прямых инвестиций в Азию в 1996 году приходилась как раз в надутые недвижимостью рынки Таиланда, Малайзии и Индонезии. К 1999-му экономики этих стран частично восстановились и начали демонстрировать положительные темпы. Темпы роста японской экономики в 1998-м, наоборот, снизились на 2% в основном за счет падения инвестиций (на 6%), экспорта товаров и услуг (на 5%). Экспорт в Азию, которая потребляла 2/5 японских товаров, упал на 15%. В 1999-м снижение экономики составило 0,1%. Банки, как основной наполнитель азиатских рынков средствами, списывали громадные суммы по убыткам и формировали провизии по плохим займам, объем которых к 1999 г. составил колоссальные 195 млрд долларов (4% ВВП), а прибыль упала почти наполовину. Кризис спровоцировал волну банкротств, самыми крупными из которых стали банкротства Банка долгосрочного кредита и Японского кредитного банка, а в 1998 году закрылась одна из ведущих брокерских компаний — «Ямаити сёкэн». Но результаты «азиатской заразы» для Японии не были такими уж мрачными, так как компании скупили упавшие в цене местные активы по дешевке.
Все начали понимать, что случившийся кризис «мыльного пузыря» и продолжающееся вялотекущее восстановление не являются итогом бизнес-цикла. Для страны не действуют стандартные наборы макроэкономических мер, которые помогали США и Великобритании. Япония выпала из системы координат макроэкономики, здесь не совсем эффективно отражались меры стимулирования потребительских расходов и инвестирования. Пол Кругман в 1998 году опубликовал цикл работ, посвященных Японии и объясняющих состояние, в которое попала страна, а именно кейнсианская «ловушка ликвидности».
При нормальном состоянии экономики сбережения должны быть равн инвестициям. Когда сбережения больше, процентные ставки обычно падают, чтобы стимулировать рост инвестиций или потребления. Экономика оказывается в «ловушке ликвидности», когда процентные ставки достигают нуля, но люди все равно предпочитают делать сбережения вместо того, чтобы инвестировать свои деньги или потреблять, в результате экономика остается в стагнации, для выхода из которой Джон М. Кейнс рекомендовал использовать государственные расходы. Для Японии эти меры не привели к необходимому восстановлению: реальная ставка процента находилась на нулевом уровне, росли государственные расходы, однако домохозяйства предпочитали больше сберегать, чем тратить.
Пол Кругман предложил Банку Японии сократить сбережения, сделав реальные процентные ставки отрицательными. Это гарантирует инфляцию, которая стимулирует экономический рост. Он посоветовал установить инфляцию на уровне 4% с расчетом на то, что это приведет не только к денежной экспансии сейчас, но и обеспечит денежную экспансию в будущем. В итоге постоянное ослабление кредитно-денежной политики приведет к повышению цен. Пол Кругман угадал причину, по которой Япония попала в ловушку ликвидности, однако домохозяйства все равно предпочитали экономить, а компании под действием расширяющегося пессимизма касательно будущего предпочитали экономить на инвестициях. Ловушка еще работала.
Уровень сбережений у Японии был самым высоким среди 33 стран ОЭСР (за исключением Республики Корея) и «большой семерки» и составил в 1991 году 34,3% от ВВП, превышая уровень США и Великобритании более чем в 2 раза. Власти вняли советам Кругмана, и уровень сбережений в экономике с 1992 по 2000 годы снизился на 7% от ВВП, что было самым максимальным снижением среди стран ОЭСР. За период 2001—2008 годов валовые сбережения сократились еще на 2,3% от ВВП. Однако эти меры серьезно не повлияли на благосостояние домохозяйств Японии, владеющих 80% национального богатства. Кроме того, они остаются одними из самых богатых среди стран «большой семерки» по итогам 2008 года, а значит, и в мире — отношение чистого финансового богатства к располагаемому доходу составляет 356,5%, тогда как в США — 248% и в Великобритании — 243,3%.
Правительство, перепробовав множество рецептов из кейнсианской и монетаристской кухни, учитывая слабое восстановление, приходит к необходимости структурных реформ. С весны 2001 года начинается инициированная кабинетом Коидзуми так называемая «японская неолиберальная революция» по образцу «тэтчеризма» и «рейганомики». Структурные реформы предусматривали ориентацию на большую «рыночность» экономики при небольшом компактном правительстве. Решительные меры включали приватизацию почтовой системы, реформирование системы здравоохранения, пенсионной системы и систему государственного медицинского страхования, фискальные реформы, консолидацию и уменьшение государственных финансовых институтов (JBIC).
Действия привели к сокращению государственных расходов: к 2007 году они снизились на 9% по сравнению с 2001-м. Дефицит государственного сектора в 2007-м составил 2,8% ВВП против 8,5% в 1999-м, а инвестиции государственного сектора снизились в реальном выражении почти наполовину. Рост ВВП, впервые начиная с лопнувшего пузыря, имеет положительные темпы на протяжении восьми лет (2000—2007 годы).
Уже можно было говорить о конце «потерянного десятилетия», однако осенью 2008-го с краха Lehman Brothers начался финансовый кризис. Кризис, импортированный из США, вначале затронул финансовый сектор, затем перешел на реальный сектор экономики, далее оказал воздействие на домохозяйства. Суммарные убытки банков и страховых компаний только за IV квартал 2008-го и I квартал 2009-го составили 5,4 трлн иен (около 60 млрд долларов), из них 5,3 трлн иен приходилось на крупные финансовые учреждения с оборотом более 1 млрд иен. За 2008 год было зарегистрировано более 12 тыс. банкротств с суммарным долгом 11,9 трлн иен. Индекс Nikkei упал на 43% в 2008-м. Пострадала внутренняя и внешняя торговля, строительство, транспорт, электроэнергия. Розничные и оптовые продажи в 2009 году упали на 20%, экспорт сократился на треть, количество заказов на строительство — на 15%, количество вырабатываемой и потребляемой электроэнергии — на 4%. Уровень заработных плат в реальном выражении снизился на 5%, потребление домохозяйств уменьшилось номинально на 5%, а инвестиции компаний упали на 15%. В 2009-м экономика пережила фантастическое снижение на 5,2%.
Заговорили о продолжении «потерянного десятилетия». Правительство принялось использовать старые методы поддержки экономики вливаниями, выкупом проблемных долгов и поддержкой зомби-фирм: в 2009 фискальном году по сравнению с бюджетом государственного сектора 2008 фискального года в 2,8 раза выросли расходы на поддержку малого и среднего бизнеса, в 2 раза расходы по статье «Прочее», по которой финансировалась помощь экономике. В 2010 фискальном году правительство направило 1 трлн иен на формирование чрезвычайного резерва по борьбе с экономическим кризисом и восстановлению регионов.
Но больше всего экономика была озабочена вот уже десятилетним периодом снижения потребительских цен, который уменьшал объем совокупного спроса и уровень роста ВВП: из десяти лет дефляции только в три года наблюдался небольшой рост цен. Эта проблема плавно добавилась к проблемам мирового экономического кризиса. Вопросы краткосрочной ликвидности и проблемных активов были решены более или менее оперативно путем выкупа активов, решения структурных проблем «зомби-банков». Однако дефляция осталась на повестке дня как основная проблема среднесрочного периода.
Летом 2010-го резкая ревальвация иены на 12% и низкое восстановление экономик мира увеличили неопределенность касательно будущего наряду со сложной ситуацией с занятостью, которая на протяжении 6 кварталов снижалась по 1%. Учитывая это, кабинет Кана разработал программу «Три этапа экономических мер», которая направлена на реализацию «Стратегии нового роста». Помимо мер активизации занятости и потребления в бюджете 2011 фискального года планируется пересмотр налоговой системы, которая направлена на выход из периода дефляции. От реализации только срочных мер ожидалось увеличение реального ВВП на 0,3% и создание около 200 тыс. рабочих мест, а также поддерживающий эффект для всей экономики.
Эти меры, а также доверие рынка действиям кабинета министров способствовали оживлению экономики уже в третьем квартале 2010 года, когда ВВП вырос на 2,5% к предыдущему кварталу, а в четвертом квартале рост составил 3,3%. Но потребительские цены все равно снизились на 0,7%. Актуализировалась проблема сбора налогов как основного источника государственных расходов, которые за 2008—2009 годы упали на 28%.
В целях компенсации государственных доходов в программе «Три этапа экономических мер» предусматривается пересмотр налоговой системы в 2011 году. Реформа базируется на снижении эффективной налоговой ставки для корпораций на 5%, стимулировании внутренних инвестиций и создании рабочих мест. Вводится система налога на поддержку занятости в целях увеличения занятости и экономического роста. В целях устойчивого развития Японии предполагается введение режимов налогового благоприятствования для поддержки инвестиций в низкоуглеродистое и энергосберегающее оборудование. Для улучшения условий ведения бизнеса иностранным компаниям будет создана специальная зона с режимом налогового благоприятствования в целях пропаганды Японии как азиатского индустриального центра. Данные меры по ожиданиям правительства должны были увеличить реальный ВВП за 2011 год на 1,5%.
Землетрясение и цунами нанесли серьезный урон атомным электростанциям в регионе Тохоку, который очень сильно зависит от этих мощностей. Примерно 20% производства атомной энергетики Японии были закрыты, что в итоге приведет к нехватке энергии. Нехватка электроэнергии и необходимость восстановления от стихийных бедствий привели к остановке многих производств, включая производство машин и электрооборудования. Негативные последствия скажутся не только на префектурах, подвергшихся землетрясению и цунами, но и на всей Японии, а также на других странах. В Японии сконцентрировано 40% мирового производства компонентов технологического сектора, закрытие заводов и разрушенная инфраструктура скажутся на импорте и, соответственно, на производителях в других странах мира.
Землетрясение случилось тогда, когда, казалось, экономика страны начала восстанавливаться от последствий мирового экономического кризиса. Индекс промышленного производства в декабре прошлого года вырос на 3,3% по сравнению с предыдущим месяцем, в январе 2011-го — на 2,4%. Стихия ослабила экономическую активность в краткосрочном периоде, однако последующее восстановление создаст стимулы для роста экономики.
В краткосрочном периоде произойдет сокращение производства в экспортных отраслях и уменьшение объемов экспорта. Радиация может отрицательно сказаться на желании покупать японские товары. Увеличатся выплаты страховых компаний, банки будут формировать провизии от убытков по займам экспортно ориентированных компаний и компаний, чьи активы пострадали. Однако рост строительных заказов, инвестиций в разрушенное оборудование даст толчок для роста валовых накоплений основного капитала. При недостаточности средств государство нарастит внутреннее заимствование у населения, что увеличит долг и цену заимствования. Маловероятно, что правительство будет прибегать к внешнему заимствованию, так как внутренних резервов достаточно: страна имеет финансовых активов на 60 трлн долларов (конец 2008 года), более 1 трлн долларов в золотовалютных резервах (на 1 марта 2011 года), ежегодный профицит текущего счета (в 2010-м 210 млрд долларов) и сверхэкономное население, бережливость которого стала притчей во языцех. Будут расти фондовые индексы в основном в секторе добывающих компаний, строительных и транспортных. Все это создаст предпосылки для долгожданного роста цен в экономике, а значит, и роста экономики. В среднесрочном периоде рост цен и инвестиций будут определять перспективы экономики. Но урок «мыльного пузыря» с чрезмерным перепроизводством и переинвестированием, «потерянное десятилетие» с расточительной поддержкой зомби-фирм остается на повестке дня долгосрочной экономической политики Японии.
Опыт третьей экономики полезен для Казахстана. Наша страна пережила трансформационный период по аналогии с послевоенным периодом Японии, процесс индустриализации, который Япония прошла за два десятилетия, бум недвижимости и сдутие пузыря в 2008—2009 годах в сравнении с японским «мыльным пузырем» конца 1980-х. Особенно интересны меры государственного регулирования экономики Японии, где были опробованы рецепты кейнсианства и монетаризма, а также нынешний тренд экономической политики Японии в сторону отхода от плановости к минимальному влиянию государства на рынок
