Ставшая злободневной для Казахстана тема бытового насилия, создавая плохой имидж для называемого “прогрессивным” общества, увы, интерпретируется зачастую как чисто социальная проблема, хотя важно осознавать, что эта тема перекликается и с экономической повесткой государства. Пора обратить внимание на издержки бытового насилия.
Напомним, что в ходе презентации законопроекта по вопросам обеспечения прав женщин и безопасности детей в Казахстане, которая состоялась 5 февраля 2024 г., депутат мажилиса Анас Баккожаев выразил мнение о том, что женщины провоцируют мужчин на конфликты. “Я поддерживаю предложенный законопроект. <…> Однако, с чего начинаются конфликты? Конечно, из-за длинного языка женщины. <…> Женщина, которая хороша для мужчины, хороша и для страны. К сожалению, мы все дальше уходим от казахского воспитания”, - заявил депутат. Таким образом, можно сделать заключение, что несмотря на то, что государство осознает значимость проблемы, связанной с бытовым насилием по отношению к женщинам, но по-прежнему не до конца верно интерпретирует корень данной проблемы.
Но что говорить про Казахстан, если тема остается актуальной и в развитых странах? Согласно отчету ООН (май 2019 г.), 18% женщин в возрасте 15-49 лет в 2018 г. столкнулись с физическим и/или сексуальным насилием со стороны своего партнера. В самых наименее развитых странах значение данного показателя равнялось 24%. Обращая же внимание на другой отчет ООН (май 2023 г.), следует подчеркнуть, что только 56% замужних или состоящих в союзе женщин в возрасте от 15 до 49 лет принимают собственные решения относительно сексуального и репродуктивного здоровья и своих прав. Акт бытового насилия занимает существенную роль в институте брака и отношений между мужчиной и женщиной. Все это не только влияет на социально-культурную среду, но и значимо относительно развития экономики.
Во-первых, в среднем женщины посвящают примерно в три раза больше часов в день не оплачиваемому уходу и домашней работе, чем мужчины, что ограничивает время, доступное для оплачиваемой работы, образования и отдыха, и еще больше усиливает гендерные социально-экономические недостатки. Этот статистический факт особенно распространен в насильственных отношениях, где женщина, скорее, выполняет роль домохозяйки, становится зависимой в ресурсах от своего партнера и не участвует на рынке труда.
Во-вторых, межличностное насилие, под которым понимается нападение, изнасилование или убийство, помимо распространения прочих видов отрицательных эффектов, влечет за собой финансовые издержки во многих экономических сферах. В результате совершенного насилия возникают потери в производительности (например, за счет того, что из экономики временно выбывает рабочая сила, к которой применено насилие) и увеличение затрат, выделяемых на сдерживание последствий насилия, которые в ином случае могли быть направлены на более прибыльную деятельность, обеспечивающую долгосрочный рост и процветание.
Таким образом, следует определить несколько основных выводов. Во-первых, в абсолютно любом виде насилия (будь то конфликт между мужчиной и женщиной или конфликт между двумя государствами) виновата насильственная сторона. В рамках данного вопроса не существует никаких обратных сторон. Во-вторых, насилие в стране - это не только следствие культурного, социального и институционального спада, но также фактор снижения экономического благосостояния. И подобное негативное влияние бытового насилия на экономику не голословно, оно подтверждается конкретными научными исследованиями в этой области (см. ниже).
В статье (Arju R., 2021) автор отмечает, что бытовое насилие в отношении женщин не позволяет экономике реализовать свой экономический потенциал за счет искажения в совокупном спросе, сокращении объема предложения за счет снижения производительности и т.д. Автор выделяет несколько основных типов экономических издержек от насилия:
1. Расходы, связанные с компенсацией потерпевшим, штрафами, судебными разбирательствами и т.п.
2. Расходы, связанные с предоставлением социальных услуг жертвам насилия.
3. Расходы, связанные непосредственно с рынком труда и осуществлением какой-либо деятельности. То есть, это стоимость поиска и обучения другого сотрудника, если пострадавшая покинет место работы, и/или увеличение выплат тем, кто временно работает на месте жертвы насилия.
4. Расходы, связанные с оказанием медицинской помощи. Это стоимость необходимых лекарств, больничных счетов и т.п.
5. Косвенные затраты, связанные с психическим и психологическим состоянием жертвы насилия. Одними из последствий насилия являются боль, страдания, физический вред и тому подобные негативные эффекты, которые выражаются в низком уровне креативности и низкой склонности к работе. В результате, в экономике снижается производительность.
Обозначив актуальность и важность роли бытового насилия на развитие экономики, автор определил главные выводы относительно этого вопроса. Странам необходимо пересмотреть взгляды на влияние бытового насилия на экономику и проработать программы и законы в данной сфере. Следует разработать влиятельные меры противодействия, которые обеспечат женщинам всеобщую безопасность. Странам необходимо более активно развивать политику гендерного равенства. В условиях, когда экономические возможности женщин находятся на высоком уровне, процент насилия значительно снижается.
В другой статье (Iqbal, M. et.al., 2019) авторы рассмотрели 163 страны, где проживает 99,5% населения мира, и провели оценку экономической стоимости таких видов насилия, как убийство, физическое и сексуальное насилие, терроризм и война.
В результате было выявлено, что в 2017 г. глобальные экономические последствия насилия оцениваются в 14,8 трлн долларов США, что эквивалентно 12,4% мирового ВВП или почти 2000 долларов США на одного человека. При этом, убийства и насильственные преступления, оценивается в 3,7 млрд долларов США или 25% от общего экономического ущерба от насилия.
В условиях того, что статистика случаев насилия ежегодно расширяется, можно заключить, что на сегодняшний день данный показатель значительно вырос. Данный вывод также подтверждается исследованием самих авторов: в период с 2007 по 2017 гг. экономическое воздействие насилия повысилось на 8% (см. Рисунок 1).
Рисунок 1. Тенденция экономического воздействия насилия в мире
Источник: Iqbal, M. et.al., 2019
Как уже отмечалось, анализ в статье также включает в себя влияние военных конфликтов. По причине того, что экономические последствия войны в большинстве являются явными издержками и прямо оказывают влияние на экономику, доля данного фактора представлена наиболее существенной. Тем не менее, в разрезе регионов стран мира насилие и убийство (violent crime and homicide) занимают существенную часть в общих экономических издержках от действий подобного рода (см. Рисунок 2). Так, в целом в России и по региону Евразии (на графике Russia and Eurasia), к которому относится и Казахстан, экономический эффект от насилия и убийств составляет 37%.
Рисунок 2. Состав экономических издержек от насилия в различных странах
Источник: Iqbal, M. et.al., 2019
Индекс мира и безопасности женщин за 2023 г. показывает, что Казахстан находится на 70 из 177 мест по показателям справедливости, инклюзивности, безопасности, образования и других факторов, связанных с расширением прав и возможностей женщин, что, в целом, можно назвать удовлетворительным. При этом стоит отметить, что существенных улучшений требуют такие показатели, как уровень женской занятости, доля женщин в парламенте, отсутствие юридической дискриминации в отношении женщин, уровень насилия со стороны партнера и восприятие женщинами общественной безопасности, так как они ниже, чем у многих стран в представленном рейтинге.
Проанализируем тенденции бытового насилия в Казахстане за последние годы (2023 г. не был рассмотрен, так как большинства показателей за этот год не представлено). Прежде всего необходимо рассмотреть общую картину:
Таблица 1. Статистика правонарушений в Казахстане, единиц, если не указано иное
Год |
Число зарегистрированных преступлений, всего |
Среди них: число зарегистрированных случаев бытового насилия в отношении женщин |
Доля зарегистрированных случаев бытового насилия в отношении женщин, % |
2018 |
292 286 |
115 285 |
39,4 |
2019 |
243 462 |
96 750 |
39,7 |
2020 |
162 783 |
63 447 |
39,0 |
2021 |
157 884 |
61 464 |
38,9 |
2022 |
157 473 |
61 277 |
38,9 |
Источник: составлено на основе БНС РК
Как видно, бытовое насилие занимает крупную часть в общем числе преступлений. При этом, не стоит забывать, что данный тип правонарушений является наиболее “теневым”, статистика не отражает истинную картину бытового насилия. Множество женщин не могут обратиться за помощью, опасаясь за свою жизнь и жизнь своих детей.
Далее рассмотрим число зарегистрированных случаев бытового насилия в отношении женщин более подробно (см. Рисунки 3 и 4). Как видно из статистики, наиболее распространенным преступлением являются противоправные действия в сфере семейно-бытовых отношений, что говорит о том, что большая часть насилия по отношению к женщинам происходит в быту. При этом сами государственные органы отмечают, что в жизни число совершения насильственных действий в отношении женщин гораздо больше официальных данных.
Рисунок 3. Уголовные правонарушения в отношении женщин, единиц
Источник: составлено на основе КПСиСУ ГП РК
Рисунок 4. Административные правонарушения в отношении женщин, единиц
Источник: составлено на основе КПСиСУ ГП РК
Негативное воздействие насилия затрагивает отдельных лиц, домохозяйства, бизнес и общество в целом. Смертность и заболеваемость, связанные с актами насилия, имеют разрушительные последствия для всех экономических агентов в стране. Казахстану необходимы отдельные законы о сексуальных домогательствах и бытовом насилии. Грамотное понимание и осознанное принятие проблемы позволит Казахстану значительно повысить текущие экономические показатели.
Оригинальное название статьи |
Авторы |
Показатель цитируемости (h-индекс) |
Журнал и год выпуска статьи |
Economic Impact of Domestic Violence: An Analysis |
Arju R. Jambhulkar |
1 |
Journal of Law & Legal Studies, Volume I, Issue I, 2021 |
Estimating the Global Economic Cost of Violence: Methodology Improvement and Estimate Updates |
Iqbal, M. |
2 |
Defence and Peace Economics, 32(4), November 2019 |
Bardwell, H. |
2 |
||
Hammond, D. |
1 |